50 и один шаг назад - Лина Мур

– Посмотри, что со мной стало? Кто я теперь, я не знаю, Мишель. Я потерян, настолько сильно, что не могу понять, где моя жизнь настоящая, а где моя выдумка. Сегодня жил как в сказке. Но она пугает меня своей идеальностью, которая лишь пыль. У меня не всё так легко, я слишком анализирую всё, потому что привык так жить. Полагаться на себя, и не иметь никого рядом. Но сегодня, ещё вчера, я решил, что ты должна знать правду. Колебался, когда сказать. И решил сейчас. Должно когда-то прийти время, и оно настало. Я обманул тебя, пообещав, что смогу, но не могу. Это не я, всё это не моё. И в то же время ты моя. Я не могу так, устал от этого, – он замолкает. А я чувствую насколько ему больно, как сильно он переживает из-за этого. Но неприятная горечь внутри, что он даже не попытался, наполняет мои глаза слезами, я смахиваю их, не разрешая себе плакать. Не сейчас. Не сегодня.

– Скажи хоть что-то, – тихо произносит он, садясь рядом со мной.

– Я не знаю, что сказать тебе, Ник. Я верила в тебя. Думала… надеялась, что сможем вместе, но ты сам этого не захотел. Я понимаю, что ты не можешь поменять себя за сутки, но и скрывать от меня такое… – я вздыхаю, отворачиваясь от него и смотря в тёмный экран телевизора. – Ты не успел ничего?

– Нет, я поехал сюда. Поехал к тебе, и пожалел, что, вообще, был там, когда держал тебя в своих руках. Если бы я был рядом, то ничего бы не произошло. В этом я хотел признаться, хотел сказать, что ты зря так нежна и так добра ко мне. Не заслужил. Ты всегда попадаешь под мою руку. Всегда оказываешься рядом, а я… никогда не чувствовал себя настолько гадко, как тогда. И всю ночь, пока слушал твои кошмары, пока успокаивал. Сам не мог спать, как будто я вернулся в прошлое, только теперь смотрю на всё со стороны. И это самое страшное, что я не задумывался о тебе, когда всё это начал. Просто не думал, какими последствиями это обернётся для тебя. И за это я прошу прощения, я обещал заботиться о тебе, но сам же нарушил слово.

– Нет, Ник, ты неправ, – качая головой, поворачиваюсь к нему и принимаю эту проповедь, как честность по отношению ко мне, как доверие и как первые шаги в нашей жизни.

Он удивлённо приподнимает брови, и я, слабо улыбаясь, беру его тёплую руку.

– Все твои проблемы, унижение, которое тебе пришлось испытать, из-за меня. И я тоже виновата, что вот такая моя жизнь. Ты всё же рядом. Сейчас ты рядом со мной. Ответь честно, хочешь ли ты сейчас туда? Хочешь ли ты поехать на сессию и избить кого-то сейчас? Я отпущу, если тебе это настолько важно. Ничего не скажу, ты волен это сделать, если сам того хочешь. Если тебе будет легче от этого, то поезжай, – тихо спрашиваю я, пока моё сердце замирает в ожидании.

Он хмурится, словно прислушиваясь к ощущениям, и его губы изгибаются в странной улыбке. Подняв голову, я вижу блеск в его глазах и улыбаюсь ему, зная, что моё сердце бьётся сейчас ровно, потому что уже слышит ответ в этом переливе золотого огня в его взгляде.

– Нет, не хочу. Мне нравится наша жизнь – вот такая. Мне очень понравился паром, и ты на нём. И я не могу уловить ничего похожего на свою агрессию, хотя умирал от неё каждый день раньше. У меня получается?

– Да, у нас получается. И если будут трудности, тоже переживём их. Я обещаю, Ник, переживём, только говори мне правду об этом. Я должна знать о твоём состоянии, чтобы понимать тебя. Если хочешь, кричи, позволь себе кричать. Так легче выплеснуть из себя всё. Хотя, я начала кричать на людей, только с твоим появлением, – усмехаюсь я своим словам.

– Иногда лучше смолчать, чем кого-то расстроить. Тем более тебя, – его взгляд меняется, становясь непроницаемым, и он забирает свою руку из моей.

– Ты сказал, что два раза солгал мне. Один мы обсудили, а второй? – Мой голос немного дрожит, и я готовлюсь в новой порции, чтобы помочь нам двигаться дальше.

– Второй сложнее, – медленно произносит он, смотря сквозь меня. – Намного сложнее.

– Я слушаю.

– Помнишь, рассказывал тебе про девушек, моих первых пробных саб?

– Да, помню, – киваю я.

– Я сказал тебе, что они… что я целовал их, и потому что увлёкся своими прекрасными ощущениями во время поцелуя, не заметил, что пережал горло. Но это ложь, это грязная ложь. Я не целовал их, я никогда и никого сам не целовал и не собирался, – говорит он, а я сглатываю, пытаясь хотя бы немного припомнить тот разговор, но он, как назло, словно стёрся из памяти.

– Но ты их душил, это было частью вашей сессии, – уточняю я.

– Нет, – резко отвечает он и поднимается. Ник обходит диван и останавливается ко мне спиной, смотря на ночной город.

– Объясни мне, я не понимаю, – тихо прошу, так же вставая с места и подходя к нему.

– Столько лет, так долго… каждую ночь видел кошмары. Чувствовал, как горят мои губы во сне, и просыпался с криком. Мама пыталась помочь мне, психологи были, а путешествия за божьей благодатью ты знаешь. Но это не помогало, только заговорить. Кошмары никуда не ушли, что мне приходилось иногда ночевать не дома, чтобы она не знала, что я всё помню. Не хотел расстраивать маму. То у каких-то знакомых, то на лавочках в парке, где придётся, лишь бы одному и никто не видел меня ночью. Я был худеньким и незаметным. А потом стало хуже, каждую ночь по мере моего взросления во сне я давал отпор отцу, который издевался над нами. И мог не заметить кого-то рядом, я просыпался в поту и больше не спал. Они закончились в шестнадцать, просто ушли от меня очень резко. Я не придал этому значения, почувствовав радость. Глупец. Я встречался с девушками, занимался с ними сексом, но я понимал, что мне этого мало. Я не мог кончить, только при долгом половом акте, принося уже боль партнёрше. Встретил первую девушку из нового мира, она работала на ресепшен одного из мотелей, где я после очередной неудавшейся ночи оплачивал номер. Она мне показала, как правильно причинять ей боль, и мне понравилось это. Мы встречались около полугода, пока она не спросила меня о поцелуях. А я даже не задумался над этим, я инстинктивно отказывал всем в этом. Сказал ей, что она не имеет права дотрагиваться до них, а тем более целовать их, – он, на секунду замолкая, переводит дыхание, чтобы продолжить.

– Итак, в одну из сессий, когда я трахал её, она прижалась ко мне губами, не отпускала, продолжала целовать меня, а я замер. Это было похоже на… не могу объяснить, но меня пронзило током так резко, остро и глубоко. Миллион воспоминаний пролетело перед глазами, и я ощутил невероятную злость, она покалывала каждую часть моего тела. Это было мощно, сжал её горло, продолжая её трахать, а она задыхалась. Я был сильно зол, я не контролировал себя, наказывая её за то, что она нарушила приказ. И я чуть её не убил. Понял это, когда кончил и ослабил хватку. Она потеряла сознание, и я убежал. Я испугался себя и того, что натворил. Я скрылся, переехал в Торонто, и попытался забыть об этом. Не получилось, кошмары вернулись с удвоенной силой. Одну девушку, которая спала со мной после секса, я сильно избил. И решил, что пора самому брать себя в руки и бороться с этим. Понемногу я начал привыкать к новому себе, к сабмиссивам, к боли, которую они любят. Но как только я входил на сессию, меня меняли. Внутри что-то менялось, я становился другим. Я не знал этого человека. Он ничего не чувствовал, только сильное желание ударить и услышать крик, крик наслаждения. Я познакомился с другой девушкой, которая мне понравилась и полностью соответствовала моим требованиям. В то время мне требовалось ещё мало. И с ней повторилось то же самое. Они хотели от меня большего. Они желали целовать меня, когда я желал их убить за это. Я больше никому и никогда не позволял этого. В основном я связывал девушек, перед тем как трахнуть, чтобы контролировать их желания. Потом перешёл к одной позе, где можно целовать только стену впереди них. А дальше… дальше я отказался и от этого.